«Всегда помню о тех людях, которым смогла помочь»: искусство понимать в профессии психолога

Молодой психолог Дарья Буранкова успешно ведёт частные консультации для взрослых, помогая им разобраться в сложных жизненных ситуациях, и при этом находит подход к самым маленьким воспитанникам детского сада. В интервью нашему корреспонденту Дарья рассказала о своей работе.

— Дарья, решение стать психологом было обдуманным или спонтанным?

— Когда мне было 15 лет, я столкнулась с серьёзными внутренними переживаниями, связанными со смыслом жизни, взрослением, общением, выбором профессии. Я страдала от бессонницы, потеряла почти всех друзей, чувствовала бессилие. Но в какой-то из дней мама сказала мне: «А может, тебе стать психологом?» И я подумала: да, я хочу помогать людям со схожими проблема на основе своего опыта. Во мне есть терпение, эмпатия, толерантность. Тогда я самостоятельно подготовилась к нужным экзаменам и смогла поступить на бюджет на факультет педагогики и психологии.

— Вы были довольны выбранным направлением, когда поступили в вуз?

— Сначала да, но после того, как отучилась год, у меня наступил кризис, связанный с качеством получаемого образования. Я не понимала смысл своей профессии и не знала, смогу ли я вообще стать хорошим специалистом. Но мне очень помогли преподаватели, которые были практикующими психологами. На занятиях мы отрабатывали психологические техники и упражнения, работали в парах, разбирали реальные кейсы.

— Когда вы поняли, что имеете достаточно теоретических знаний, чтобы начать работать по профессии?

— На третьем курсе во время одной из учебных практик меня позвали работать в школу детским психологом. Я очень сомневалась, но в итоге согласилась, потому что понимала, что это мой шанс наконец-то проявить себя.

— Расскажите подробнее о том, с какими трудностями вы столкнулись, когда только начали работать.

— Во-первых, я не знала, с чего начать работу: приступить к документам или идти знакомиться с детьми. Во-вторых, у меня как будто не было времени на адаптацию — уже с первых дней нужно было решать проблемы, с которыми обращались педагоги. И необходимо было выполнять большое количество поручений от администрации школы.

— Можете ли вы вспомнить свои первые консультации? Какие чувства испытывали?

— Мне было трудно подобрать слова, казалось, что дети видят меня насквозь и понимают, что я недостаточно компетентна. Так продолжалось два месяца. У меня были мысли о том, чтобы всё бросить. Но я решила, что нужно преодолевать сомнения, общаться с опытными коллегами, которые меня окружали. Я стала видеть, что дети реагируют на меня положительно.

— Какой случай запомнился больше всего?

— Однажды после планового группового занятия с начальной школой ко мне подошёл взволнованный ребёнок и спросил, может ли он прийти ко мне, чтобы поговорить. Я была поражена: это был первый случай, когда маленький ребёнок сам попросил помощи. Третьеклассник пришёл ко мне на следующий день практически в слезах, потому что его любимая игрушка поломалась. Позже он поделился более глубокими переживаниями. Мальчик говорил о своём бессилии, отсутствии мотивации учиться, нежелании выходить из дома. И самое главное — он никогда не испытывал радость. Меня поразили его мысли, которые были совсем не детскими. Я провела с ним три консультации, во время которых мы рисовали, учились справляться с негативными эмоциями и искали пути решения проблемы. Моей главной целью было найти хотя бы одну вещь, которая позволит ему получать удовольствие от жизни. И такой вещью стали его подделки. Третьеклассник оказался творческим. Он приносил и показывал мне, что сделал своими руками дома. С каждой нашей встречи его голос становился бодрее, он больше улыбался. И классный руководитель мальчика тоже начал отмечать улучшения.

— Сколько вы проработали в школе и что успели сделать?

— Полтора года. За это время я провела много личных бесед не только с детьми, но и с их родителями, педагогами, которые спрашивали совета. Я проводила групповые занятия, тренинги, организовывала мероприятия в рамках недели психологии, выступала на педсоветах и районных совещаниях.

— Где вы работаете сейчас?

— В детском саду: провожу групповые занятия по психогимнастике с детьми от двух до семи лет. Эта работа нравится мне больше, хотя уровень ответственности здесь выше, потому что нужно постоянно следить за маленькими детьми, которых в группе бывает до сорока человек.  

— Что самое трудное в вашей работе?

— Работа с родителями. К сожалению, не все они идут на контакт, не все прислушиваются к психологам как специалистам и не хотят признавать, что их детям необходима психологическая помощь. Например, есть дети, у которых наблюдается задержка в психическом развитии. В раннем возрасте им можно помочь: нужно обращаться к неврологу, психиатру и дополнительно заниматься с психологом.

— Наверняка, у вас есть интересная история про работу в детском саду. Можете ли вы поделиться ею с нами?

— Конечно. Уже в первый день работы мне пришлось успокаивать ребёнка, истерика которого длилась около часа. Трёхлетний мальчик не сразу пошёл на контакт, потребовалось какое-то время, чтобы он мне доверился. Я пробовала говорить с ним на отвлечённые темы (о семье, об игрушках). Но истерика продолжалась. В результате мне удалось найти тему, которая его зацепила. Не могу вспомнить точно, что это было, но помню, что я была рада своему первому успеху на новом рабочем месте.

— Насколько я знаю, вы ведёте также частные онлайн-консультации. С какими проблемами вы работаете? И какие методы используете?

— Я помогаю решить проблемы, связанные с самооценкой, мотивацией, тревогой, депрессией, детско-родительскими отношениями, коммуникацией. В своей работе я использую интегративный подход, когда совмещаются разные методы психологии. С детьми чаще всего я занимаюсь арт-терапией, сказкотерапией, музыкальной и игровой терапиями. Взрослым лучше всего помогает когнитивно-поведенческая терапия, НЛП методы, медитативные и дыхательные техники.

— Какой случай из частной практики вызывает у вас яркие эмоции и почему?

— Полгода назад я проводила консультации со старшеклассницей, которая страдала от повышенной тревоги, не знала, куда поступать и кем быть. Помимо того у неё были плохие взаимоотношения с мамой и одноклассниками. Я работала с ней около четырёх месяцев. На каждой консультации девочка постепенно распутывала клубок своих переживаний. Пытаясь решить вопрос с мамой, она вступала в конфликты. Старшеклассница прекратила общение с теми друзьями, которые вызывали у неё чувство тревоги. Во время одной из консультаций девочка сообщила, что хочет стать психологом. Я поддержала её выбор и поняла, что она очень напоминает мне меня, ту Дашу, которая когда-то так же задавалась философскими вопросами и испытывала тревожные чувства. В итоге судьба у девочки сложилась хорошо: она поступила в московский вуз на психолога и надеюсь, что обрела новых друзей.

— А был случай в вашей практике, когда вы думали, что всё выходит из-под контроля? И как вам удалось с этим справиться?

— Да, один случай я помню очень хорошо. Ко мне экстренно обратилась клиентка. Она переживала тяжёлое расставание. У девушки не было никого, кто мог бы её поддержать. Сначала всё шло спокойно, она рассказывала о том, что случилось. Но постепенно её охватывала злость. Злость на меня. Оказывается, на предыдущей консультации её задели мои слова, которые она неправильно интерпретировала. Девушка пыталась переложить ответственность за свои чувства на меня. Её злили любые мои слова, поэтому я решила дать ей возможность выговориться и стала просто слушать. Я понимала, что нужно оценивать ситуацию объективно и не поддаваться на провокации. Это один из важнейших принципов работы психолога. После долгой истерики девушка успокоилась. И только тогда я смогла дать ей обратную связь. Девушка прислушалась ко мне и даже принесла извинения за своё агрессивное поведение.

— Хорошо, что всё удалось решить мирным путём. Бывало такое, что вы не смогли найти контакт с клиентом?

— К сожалению, такие случаи неизбежны, потому что все люди разные. Не с первого раза люди находят подходящего специалиста. Я работала с подростком над проблемой агрессии. Мы провели более трёх консультаций. И мне казалось, что всё идёт по плану. Но на последней консультации подросток начал вести себя очень странно. Он не мог усидеть на месте, кривлялся, шутил во время выполнения всех упражнений. Я пыталась вернуть его к серьёзной беседе, но у меня не получилось. Подросток отказался от дальнейшего работы, потому что это было нужно не ему, а его маме.

— Вы сильно расстраиваетесь в моменты, когда получаете негативный отзыв о своей работе?

— Я бы не сказала, что сильно. В глубине души мне грустно, но я всегда помню о тех людях, которым смогла помочь. А их значительно больше.

— Ну и напоследок, что вы посоветуете людям, которые хотят работать в этой сфере?

— Если человек решил стать психологом, он чётко должен понимать, что эта профессия требует много теоретических знаний. Это необходимая база для практики. Нужно самим посещать психологов, запоминать, как они работают. Ну а главное — набраться терпения. На пути будут попадаться люди с разным характером. Даже самые трудные случаи могут чему-то научить. Психолог — это же не профессия, а призвание.

Влада МЕЛЕШКО

Фото из личного архива Дарьи Буранковой