«Боже, как мы выживем в этих палатках»: Александра Булатова ― о практике истфака

Каждый студент рано или поздно сталкивается с нуждой проходить практику. Чаще всего мы даже не представляем, что это. Сегодня узнаем, как проходит практика на историческом факультете: зачем студентов мажут золой, кто сочиняет песни про археологов и почему нужно брать с собой одеяла? Нашему корреспонденту об этом рассказала Александра Булатова, студентка направления «Педагогическое образование» Института истории и международных отношений ЮФУ.

«Я докопался до истории»

— Александра, что такое практика в Институте истории и международных отношений, как она проходит?

— Моя практика проходила в Ростовской области, на Елизаветовском городище — место примерно в сорока минутах езды от Ростова. Это была огороженная территория, где мы жили в полевых условиях: спали в палатках по три-четыре человека, готовили еду и работали с находками в специальных вагончиках.

Некоторые студенты проходят практику в других местах. Ты сам выбираешь между Елизаветовкой, Раздорами и Танаисом. Все территории отличаются видами раскопок, находок и культурных слоёв.

— В чём заключалась практика? Вы копали?

— В том числе. На самом деле есть разные виды деятельности. Естественно, в первую очередь это археологическая практика, следовательно, да, мы проводили раскопки. Притом начинали их с нуля.

Когда приехали, была только земля и открытый лист (разрешение на производство археологических исследований. — Прим. авт.). Мы приступили к работе. Заложили шурф (небольшой разведочный раскоп. ― Прим. авт.) и начали копать. С самой первой лопаты, с самого первого штыка мы опускались всё ниже, ниже, ниже.

Вначале мы просто копали квадратами, чтобы выйти на нужную для раскопок глубину. На этом уровне руководители говорят: «Не бойтесь, здесь, скорее всего, не будет ничего серьёзного, просто копайте». Потом, когда дошли до первого культурного слоя, то есть до уровня, где появляются первые черепки глиняных горшков, амфоры, начинают проглядываться кости, мы оградили находки и стали расчищать их. Тут уже нужно быть аккуратным, так как можно наткнуться на артефакт и сломать его. Например, костям очень-очень много лет, несколько тысяч. Естественно, они уже не в том состоянии, когда по ним можно ударить, и они не рассыпятся. Конечно, есть и более крепкий сохран (сленг: состояние находки), но ты никогда не знаешь, на что наткнёшься. На этом этапе начинается точечная работа кисточками и маленькими мастихинами.

Когда опускаешься на второй штык, на третий, кто-то из твоих однокурсников кричит: «Здесь! Здесь! Кусок керамики!» Вы всей толпой бежите смотреть на этот первый и пока единственный кусок керамики. Вы видите этот маленький, сантиметров в пять, осколок древнего горшка, который лежит там с незапамятных времён. Мы были под огромным впечатлением. Все начали подходить, рассматривать кусочек, но его нельзя было трогать и доставать из земли. Сначала нужно дозачистить находку небольшими инструментами и кисточками, это очень серьёзная процедура.

И так целый день: подходишь, смотришь, и думаешь: «Я докопался до истории… До того, что было давным-давно, задолго до моего появления. А что же после нас остаётся?» Это очень классное ощущение. Особенно, когда начинают появляться крупные кости, ты просто летишь быстрее увидеть их. Подходят старшие, начинают рассказывать, что это за кость, а мы стоим, рассматриваем. Всё-таки очень крутой процесс.

— Практика меняет отношение к профессии?

— Конечно! Именно отношение к археологии. Да, нам объясняли на лекциях и семинарах, мы читали методику раскопок, но пока не попробуешь, никогда не поймёшь, что это на самом деле. Только на практике мы начали потихоньку на пальцах разбирать теорию, во время чистки учились понимать, где лежат наконечники стрел, где бусы. Позже узнали, как различать периоды и эпохи, которым принадлежат те или иные находки. Там есть очень много нюансов, важно в какой позе лежат кости, на какую сторону света ориентированы. Только лично работая на раскопках и занося всю информацию в полевой дневник, трогая эти кости, только тогда ты понимаешь, что такое археология.

— Полевой дневник что это?

— Такие тетради, в которых мы каждый день записывали, насколько продвинулись раскопки, что мы за сегодня сделали, на каком квадрате работали, что удалось добыть.

Допустим, мы нашли череп. Когда его уже расчистили и достали из земли, нужно зарисовать находку: где она расположена, как лежит относительно сторон света, в какой позе, какие кости отражены на находке, какие нет, тут нужно не только уметь работать с лопатой, кистями и так далее, но желательно ещё чертить и рисовать. Весь этот процесс — часть камеральной работы ― работы с находками после их открытия. Мне настолько понравился этот процесс и атмосфера, что я начала проситься в экспедиции. На следующий год поехала участвовать в профессиональных раскопках с действующими археологами.

— Какие были ожидания от практики, когда ехала в первый раз?

— Я очень сильно боялась, очень. Я человек, который никогда на долго не выезжал на природу, не жил в палатках — абсолютно городской житель, никогда не имела контакта с природой. Больше всего я боялась насекомых. Не дай бог, клещи. Господи, для меня это вообще лютый страх. Я думала: «Боже, как мы выживем в этих палатках, там же будут ползать всякие пауки, жуки и так далее. А если заберутся к нам, что делать?» Поэтому, конечно, сначала переживала, было вообще непонятно, что это и как будет проходить.

Когда говорят: «Вы едете на три недели в поле», ― ты думаешь: ну да, да, классно… Я, наверное, недельку побуду, а потом как-нибудь слиняю. Но на самом деле, ожидания вообще не оправдались.

Нам разрешали уезжать в город на выходные ― насладиться цивилизацией. Так вот, я не покидала место практики ни на один день в течение трёх недель, потому что мне настолько там понравилось, что вообще не хотелось покидать городище.

— Тебе очень понравилась практика, а были те, кто остался недоволен и хотели побыстрее уехать и никогда не возвращаться?

— Нас было очень много, наверное, около пятидесяти точно, студенты разных направлений нашего института. Так вот, я не нашла ни одного недовольного человека после практики. Да, все ехали с разными ожиданиями. Наверное, большинство были негативно настроены, но никто не говорил ничего плохого про практику, это меня по-хорошему удивило.

Сначала все по возможности уезжали в город на выходные. В первую неделю в лагере осталась я и ещё два человека из пятидесяти практикантов. На последние выходные в лагере остались все. Никто уже не уезжал, всех настолько затянула практика, что возвращаться в Ростов не хотелось вообще.

«Теперь мы археологи»

— Кто отвечал за материальную составляющую: еда, палатки, лопаты?

— Зависит от места практики. В основном всё организует наш факультет и преподаватели, ответственные за практику. Единственное, что в Елизаветовку мы сами привозили палатки, спальные мешки и походную утварь. В Раздорах были иные условия. Там палатки, спальные мешки и всё для проживания предоставляет университет, потому что экспедиция располагалась дальше от города, и не было возможности уезжать на выходные.

— Чем и как вы питались?

— Разными видами круп: пшённые каши, рис, макароны. Готовили супы. Ребята привозили разные овощи и зелень с рынка. Из мяса у нас была тушёнка разного вида. Ну и плюс ко всему мы сами могли ходить в магазин в хуторе. У нас все подсаживались на холодную воду и соки, потому что было до невозможности жарко, особенно после раскопок. В плане еды всё сильно зависело от кулинарного таланта людей, которые готовили. Мы по очереди были дежурными на кухне, два дня не выходили на раскоп, а вместо этого кормили всех обедами, завтраками, ужинами. Важно, чтобы никто не оставался голодным и мог потратить силы на то, чтобы дальше работать и отдыхать на практике. Были те, кто, очень вкусно готовили, тогда мы могли просить их, не выходить на раскоп, а заниматься только кухней.

— А тебе что больше нравилось ― дежурство или раскопки?

— Раскопки. Я максимально пыталась себя отгородить от кухни. Всегда, когда просили подменить на дежурстве, сразу говорила: «Нет, простите, но на кухне я помогу вам меньше, чем в раскопках».

— Что насчёт гигиены?

— У нас стояли летние души. Это такая конструкция из спрессованных деревянных перегородок, над ними баки с водой. Мы набирали её утром, чтобы она грелась в течение дня. Собственно, там мы могли купаться. Ещё стояли умывальники, были дежурные, которые перед каждым приёмом пищи и в течение дня подливали туда воду, чтобы мы могли мыть руки, умываться и так далее.

— Было ли свободное время? Чем занимались помимо раскопок?

— Работа идёт до трёх часов дня максимум, а потом весь вечер свободен. Хочешь, идёшь на Дон, он буквально в десяти минутах ходьбы от лагеря. Можно сходить в магазин, погулять по окрестностям, там недалеко ипподром. Некоторые обожали спать под деревьями, на земле или траве.

У нас проходили мероприятия разного рода, например посвящение в археологи. Днём преподаватели готовились к сценке, а мы плели венки. Вечером началось посвящение. Преподаватели брали землю с раскопа, перемешивали её с золой от костра, заливали водой, этой смесью ставили нам метки на лбу и надевали те самые венки. Потом был праздничный ужин. После театрального представления от преподавателей и студентов мы все собрались в столовой и под музыку спокойно сидели и праздновали то, что мы теперь археологи.

Ну и, конечно, отвальная. Это последний день раскопок, последний день практики, когда студенты делились на группы и готовили театральные постановки на тему археологии, показывали их перед всеми участниками, делали плакаты, а после праздновали конец смены.

Безусловно, не обошлось и без песен под гитару у костра. Для меня стало открытием, что, оказывается, есть очень много археологических песен, которые наш преподаватель сочинил самостоятельно. Александр Николаевич Коваленко писал песни в молодости, во время своих археологических практик и раскопок, он периодически пел их нам, и уже под конец раскопок мы потихонечку выучили текст и могли подпевать ему.

Утеплитесь и расслабьтесь

— Что ты посоветуешь студентам, которым только предстоит такая практика? 

— Берите тёплые вещи, потому что ночью бывает холодно, несмотря на лето, особенно если пойдёт дождь. Толстовка и штаны никогда не будут лишними. Ещё советую сделать всё, чтобы вам было более-менее комфортно: договориться по поводу палаток и спальных мешков, понимать, что вы будете спать на земле, а значит нужно взять что-то, что можно подложить под спальный мешок, тёплые одеяла и прочие. Это если с практической точки зрения подходить. Если с духовной, то надо просто расслабиться и не ждать чего-то плохого. Просто приехать и попробовать. Многие говорят: «Ужас, практика, три недели на раскопках, как же это тяжело. Как это можно вынести?» Всё можно вынести. Главное приехать и попробовать, а потом сами не заметите, как втянитесь.

— Если бы ты могла пройти практику на любом факультете, кроме своего, чтобы ты выбрала?

— Насколько я знаю, в Институте туризма есть практики, где они работают в каких-то отелях и турфирмах, такой вид практики тоже был бы мне интересен. Ну, или, например, практика вожатым в лагере, как у педагогов.

Карина САХАЦКАЯ

Фото из личного архива Александры Булатовой