Прадед

Холодная зимняя ночь. Пронизывающий степной ветер. Его ледяное дыхание врывается в щели оконных проёмов, дверной лутки, безжалостно выдувая остатки тепла из ветхой крестьянской хатёнки. Печь, протопленная кизяком, полуостыла. На большом дощатом столе стоит гроб с покойником, покрытым белым саваном. В мертвенно-бледные руки вложен тёмный деревянный крест. Напротив – высокая тумба с иконами Спасителя и Богородицы. Огонёк восковой свечи колеблется, но не затухает. Его свет падает на раскрытую Псалтирь.

Приглушённый тенор юноши едва слышен. «Яко отец мой и мати моя остависта мя, Господь же восприят мя…» – переходит на шёпот Степан, едва сдерживая слёзы. Голос прерывается, и непослушные горько-солёные ручьи льются по исхудавшим щекам. Год назад умерла мать Пелагея, а теперь и отец. Шестнадцатилетний Стёпа осиротел. На руках у него двое младших братьев и сестрёнка, совсем ещё малютка. Нелегка крестьянская доля, втрое тяжелей – сиротская.

Совсем юным взвалил на себя Степан ношу главы семейства. С утренней весенней зорькой уходил в поле – боронил, сеял. По осени собирал скудный урожай. Братья стирали бельё в студёной реке, стряпали, хлопотали по дому, приглядывали за сестрой – Ариной. Помаленьку, со скрипом, словно колёса разбитой телеги, катилась жизнь. Может быть, и наладилась бы…Да грянула первая мировая война. Пришла беда – отворяй ворота.

В 1916 году Степана Федотовича Луценко призвали в действующую армию. Серые солдатские будни сменялись жестокими кровопролитными боями. Контратака. Отступление. Сырая глина окопов, вязкие, разъезженные, растоптанные дороги. Гул орудий, кровь, стоны раненых.

На устах молитва: «Господи, сохрани». И Господь хранил Степана. Не коснулась его ни вражья пуля, ни клинок сабли.

- 2 -

В феврале семнадцатого пришла неожиданная весть: «Царя свергли». Некогда грозная империя разваливалась на глазах. Та же участь постигла и русскую армию. Февральскую революцию сменила Октябрьская пролетарская. Зачиналось кровавое зарево братоубийственной гражданской войны.

Степан вернулся в родной хутор. Над крышей господского дома развевался алый стяг. Теперь там располагался хуторской совет. Рота красноармейцев расквартировалась в крестьянских избах. Однажды ночью Степана разбудил пронзительный женский крик. Соседка Лукерия., молодая вдова, отчаянно звала на помощь. Стёпка нащупал на тумбе большой медный крест, сунул ноги в изношенные сапоги и помчался на выручку.

Ворвавшись в соседскую избу, при тусклом свете жирника увидел следующую картину. Лукерья, вцепившись в деревянную лавку, истошно вопила. Долговязый красноармеец в суконных штанах и потёртой грязной рубахе, безуспешно пытался овладеть женщиной.

Размахнувшись, Степан с силой опустил тяжёлый медный крест на голову насильника. «Ах ты, хамьска морда, нычиста сыла! Хрыста на тоби нымае!» – грозно чеканил защитник. Струхнувший красноармеец, ростом превосходивший Степана почти вдвое, осел на пол. На его лбу багровел свежий кровоподтёк, глаза злобно сверкали.

На шум сбежались хуторяне. Примчался и комиссар роты. «Колтун! Опять ты!» – резко окрикнул подопечного комиссар. «Колтунов! - осекшись, исправился – Товарищ Колтунов! Марш за мной!». Колтунов неспешно поднялся и, опустив голову, поплёлся за своим командиром.

Степа был смущён, досада брала, что использовал святыню не по назначению, хотел осенить крестным знаменем, а оно вон, как вышло. Удивительно, но этот инцидент не повлёк за собой никаких карательных действий в отношении моего прадеда.

- 3 -

В Красной армии служила немалая часть крестьян, многие из которых были набожны и не теряли человеческого облика даже в те страшные годы. Порой командирам приходилось это учитывать, и пришлось всерьёз учесть спустя два десятилетия.

Вскоре Степана Федотовича призвали в Красную Армию. Как знающего грамоту, определили на должность писаря. При нём числилось штатное оружие – винтовка. Но за все годы гражданской войны Степан так ни разу из неё и не выстрелил.

В двадцатые годы советская власть окончательно установилась на Дону.

Степан Луценко окончил курсы бухгалтеров. Устроился работать по специальности. Женился на розовощёкой весёлой девушке Серафиме – уроженке соседнего поселения Самбек.

Вскоре родился первенец Вася. Дальше – больше. Росла молодая семья, обзаводилась детьми.

Хутор Абрамово, в соответствии с веяниями нового времени, было решено переименовать. Земляки собрались на сходку. Прадед, тогда ещё молодой человек, предложил фамилию своего любимого поэта Некрасова. Вряд ли хуторяне знали знаменитого мастера слова. Но все дружно проголосовали «За». Хутор и поныне именуется Некрасовка.

Лозунги «Вся власть Советам!», «Земля – крестьянам!» были близки трудовому народу. Да ведь только у Господа слова обретают истинную силу. А у людей могут остаться пустым звуком. Новые правители России задумали устроить рай на земле, только рай без Бога, миропорядок, в котором нет места Творцу. Красное колесо начало перемалывать всё, что связывало русское общество и церковь – рушить храмы, арестовывать и расстреливать священнослужителей, простых верующих людей. Не избежал террора и мой прадед.

- 4 -

Церковь, где он молился, пел и читал на клиросе, закрыли. Затем храм взорвали, обломки разобрали на стройматериалы, а святое место сравняли с землёй. Степан успел вынести богослужебные книги. На него донесли. Степана Федотовича арестовали и обвинили ни много ни мало в контрреволюции. Провели обыск. Ничего не нашли. Хитрый крестьянский ум подсказал, как надёжно спрятать святыни.

На допросе Степан держался стойко. Обвинения не признал, так как не считал сохранение православных книг контрреволюцией. Ложные показания на земляков дать отказался наотрез. Его избили и посадили в одиночную камеру.

Кирпичные холодные стены, полутемно, свет пробивается сквозь крошечное, с ладонь, окошко, так что и не понять, день или ночь. С потолка на каменный пол монотонно дробным свинцом падают крупные капли воды. Дон, дон, дон… Немудрено потерять разум. Христианин молился: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Читал псалмы, которые знал наизусть. Продержали неделю. Ничего не добившись, выпустили на свободу. Как выяснилось позже, заступился земляк, занимавший в ту пору высокую должность в руководстве. Не забыл, как Стёпа в шестнадцатом тащил его раненого на себе несколько верст по полю до самого госпиталя.

Атеистическая истерия достигла своего апогея. Но… безбожную пятилетку оборвала война. Некрасовцы с замиранием сердца слушали голос генералиссимуса, доносившийся из рупора: «Братья и сестры!.. К вам обращаюсь я, друзья мои!» Началась Великая Отечественная война – самая кровопролитная на земле.

Степан был уверен: в жестокое безбожное время сам Господь положил на сердце Иосифу Сталину эти слова. Эти родные слова для каждого христианина. И православные услышали их.

В 1942 году в Красную армию призвали С.Ф. Луценко. Рядовым пехотинцем прошёл он сотни вёрст, пока, наконец, не была одержана Великая Победа.

- 5 -

Жарким летом сорок пятого Степан Федотович вернулся домой, к семье.

С плачем радости бросилась на него любимая жена Серафима, обступили дети, мал мала меньше. Дрожащей рукой вынимал воин из кармана гимнастерки запылённые, измазанные куски сахара, совал в маленькие детские ладошки.

Страна восставала из руин. С. Луценко работал бухгалтером в колхозе. Время голодное. Часто единственной пищей кормильца семьи были кусок чёрного хлеба да луковица, сдобренная щепоткой соли. Народ, наш терпеливый православный народ, выдюжил и лютую войну, и послевоенную разруху, заново отстроил заводы, гидростанции, мосты, дворцы культуры и спорта. А главное, начали восстанавливать храмы.

Пока не наступила хрущёвская слякоть. Снова сносили купола, глумились над крестами и иконами. И эту тяжёлую годину перенёс Степан с молитвой на устах и в сердце. При возможности – посещал храм, даже если для этого нужно было преодолеть десятки километров.

Патриарх Алексий I сказал мудрые слова «Белые платочки спасли Русскую церковь». Ни на мгновение не сомневаюсь в их верности. Но нужно дополнить – и мужчины, такие, как мой прадед, как тысячи мужей новомучеников и исповедников российских.

Старость свою встретил Степан Федотович в спокойные семидесятые. Государство, хотя и оставалось атеистическим, но храмы были открыты, совершалось богослужение, и прадед был этому искренне рад. Он поселился во вновь отстроенном доме с семьей младшей дочери. Обустроил пасеку, вырастил сад. Занимался воспитанием внуков. Особенно полюбил младшего Сергея – моего будущего отца. Пятилетнего Серёжу дедушка обучил грамоте, помог выучить православные молитвы, брал с собой в церковь, где мальчик впервые причастился Святых Христовых Тайн под бдительным оком своего деда.

- 6 -

Простодушный старец не понимал своих повзрослевших детей, когда те жаловались на дефицит модной одежды, обуви, деликатесов. Прадед, переживший нищету, разруху, голод, прошедший гражданскую и две мировые войны, закипал праведным гневом: «Чого вам ещё ны хватае? Хлиб е! Вода е! Крыша над головой е! Одёжа, обувка е! Чого вам ещё надо?!». Степан Федотович по-детски радовался жизни. Писал стихи, воспоминания. Встречался с однополчанами. По воскресным и праздничным дням вместе с внуком Серёжей ездил в Таганрог на богослужения, пел в церковном хоре.

В октябре 1981 года слёг. Тяжёлая болезнь приковала к постели человека недюжинной энергии, несгибаемой веры и великого духа. Степан Федотович смирился и с этим. Он понимал, что умирает. Нет, прадед не боялся смерти. Просто спешил закончить земные дела.

В ночь на семнадцатое октября старец впал в забытье. Теперь я понимаю: его душа соприкасалась с гранью временного и вечного.

«А вот апостолы Пётр и Павел пришли за мной», – прошептал умирающий. Его взгляд обвёл близких людей и остановился на любимом внуке. Прадед сделал главное в жизни – передал Великую веру потомкам.

Глухой кашель содрогает измождённое, уставшее тело. Последний вдох, последний удар сердца, последний луч затухающего взора. Он родился на этой родной приазовской земле, здесь же и закончилась его земная жизнь, чтобы продолжиться в вечности. В ангельскую синь русского неба улетела душа праведника. Небесной любовью горел Степан к Отечеству земному – Творец принял его в Отечество Небесное.

Спустя семнадцать лет в ста метрах от могилы, где похоронен прадед, построили храм в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла. И, если я, далёкий потомок, знаю и помню о своём прадеде, значит, своей жизнью Степан Федотович Луценко заслужил добрую и славную память.

- 7 -

Годы боли,

Лишений, страданий.

Вынес всё,

Крепко веру храня.

Прадед мой,

Своей старческой дланью

Ты Россию

Сберёг для меня!

Серафим КУЛЕШОВ